парапланы и парамоторы
Повести и рассказы Михаила Борисова
— Имя?
— Там же написано.
— Что там написано, я и без тебя знаю. Имя?
— Хосе-Рауль-Мария-Родриго-и-Мендес…
— Думаешь, я уйду на пенсию раньше, чем ты закончишь?
— Вы же спрашивали имя.
— Не умничай. Хосе Фернандес, так?
— Так.
— Тебе известны твои права?
— Н-ну…
Олегу Кушлевичу
«Шорк… шорк… шорк…» – ребристые подошвы ступают по асфальту, припорошенному кое-где песком. Иногда попадаются мелкие камешки, выкрошившиеся из дорожного покрытия, и тогда звук меняется: эти камешки поскрипывают под подошвой, соприкасаясь с теми, что еще плотно сидят в асфальте, и забавно щелкают, подпрыгивая по дороге. Наверное, их привезли за тысячу километров, чтобы уложить в дорожную ленту… А может быть, взяли из соседнего карьера.»Шорк… шорк…» Солнце пригревает затылок, подталкивает лучами в спину.
Непонятный был сон. Олег ходил в каком-то тумане, держа в руках странную металлическую штуковину. Нужно было что-то сделать, но он никак не мог понять, что именно. Время от времени он просыпался, смотрел в темноту, переворачивался на другой бок — и опять уплывал в туман. Бесцельное перемещение в пространстве без верха и низа ему совсем не нравилось.
С таким настроением и проснулся. Жена посапывала под боком, плотные шторы едва пропускали свет. Прошлёпал в ванную, взглянул в зеркало, поморщившись. Физиономия выглядела помятой, с беспомощным выражением в глазах. Олег очень не любил неопределённость. Даже во сне. Не любил, и всё. Осталось раздражение, которое, как он чувствовал, испортит ему весь день.
"Я не стану запирать дверь на замок — на тот случай, если ты передумаешь, — он вздохнул. — Будь моя воля, вообще никто не сидел бы взаперти".
Роберт Э. Хайнлайн
Кухонная дверь тихонько приоткрылась, и Он остановился на пороге, разглядывая комнату. Она, конечно, не ждала его — вздрогнула и вскочила с кресла, прижав руки к груди. В дверном проёме сияло солнце, горячий ветер шевелил барханы, наметая песок на комнатный ковёр. Свет упал в квартиру ровной трапецией, и тень странника разлеглась поперёк дивана, уткнувшись головой во включённый ночник.
Игорь Волков
Утро не всегда бывает утром,
И порой рутину дня
Разрывает белая забота
Думать и мечтать, любить тебя!
Беззаботно время, словно четки,
От рассвета перебрало сны.
В этих снах одно большое утро,
И со мною в это утро ты…
Я просыпаюсь… В окне смеется сияющее лазурью небо. Зеленые ели лениво шевелят мохнатыми лапами, загоняя в комнату новые порции звонкого горного воздуха. Просыпаюсь… Читать далее «Игорь Волков. Две стороны утра.»
– Ого, Белый здесь! Значит, бодаться будем, – он хлопнул меня по плечу и пододвинул свой стул поближе к барной стойке, усаживаясь рядом – невысокий, крепкий, курчавый колобок в потертой на плечах куртке-непродувайке, джинсах и альпинистских ботинках.
– Нет, Фарид. С тобой – не будем. Ты же башкой вперед летаешь, – мне приятно было видеть его, жизнерадостного, с восточной хитрецой в глазах, – а башка у тебя…
– Дубовая? – он засмеялся, собрав вокруг глаз морщинки. На его физиономии светилось выражение искреннего удовольствия, кажется, он действительно был рад меня видеть. Читать далее «Михаил Борисов. День шестой. День первый»
Возле подъемника было людно. Знакомые и незнакомые лица, разномастые куртки и комбинезоны, чей-то орущий магнитофон – все это создавало ощущение цыганского табора, который уходит в небо. Вот объяви сейчас старт – и вся эта толпа с шумом и гиканьем действительно рванет со склона, раскрасив небеса разноцветными крыльями.
Мы с Фаридом проталкивались к столику регистрации, едва успевая отвечать на приветствия. Фарида знали, меня помнили. Среди общего шума я иногда слышал голоса: "Смотри, вон Белов". – "Где?" – "Да вон, в джинсовой куртке, с Исуповым…" Читать далее «Михаил Борисов. День шестой. День второй»
– Нет, ты послушай! – Толику не терпелось поделиться очередной теорией. – Это все очень похоже…
Я подремывал, сидя в подвеске. Старт уже объявили открытым, но лететь пока было некуда. По ущельям стелилась дымка. Солнце только-только начало пригревать, глаза слепило от снега.
– Ты слушаешь или нет? – Неугомонный Сыч толкнул меня в плечо, усаживаясь рядом.
– Ну чего тебе? – Я устроился поудобнее, достал сигареты. Читать далее «Михаил Борисов. День шестой. День третий.»
Небеса обиделись на нас. Облака опустились почти до земли, в двух шагах ничего не было видно. Робкие надежды на то, что поднимется ветерок и раздует это ненастье, повисли в тумане. Из гостиницы можно было не выходить – что мы, собственно, и делали.
Старт, естественно, объявили закрытым – впрочем, его сегодня и не открывали. (Сыч тут же съязвил: "РП закрыл старт, не приходя в сознание"). Вальцов ответил на эту реплику двумя бутылками дагестанского коньяка. Читать далее «Михаил Борисов. День шестой. День четвертый»
– Пойдешь первым? – Вальцов добродушно ухмылялся в усы, пока я натягивал комбинезон.
– Ага. Прямо так, без крыла, – я застегнул "молнии" до горла, достал сигареты. Шлем пока не одевал, торопиться было некуда.
Давно минуло время, когда я встегивался и улетал, едва старт объявлялся открытым. Мне было все равно, лететь ли разведчиком погоды или выступать в общем зачете, главным был сам процесс полета. Тогда по неопытности я приземлялся, пожалуй, быстрее, чем теперешние "чайники". Полгода уходит на то, чтобы научиться верно стартовать, и вся оставшаяся жизнь – чтобы суметь удержаться в воздухе. Читать далее «Михаил Борисов. День шестой. День пятый.»