Ты прав, анестезиологи-реаниматологи не совсем врачи, скорее ремесленники.
Настоящие врачи носят белый халат, обязательно с фонендоскопом на шее. Они обязательно выкают, и пациентам, и коллегам. Никогда не грубят и не матерятся. Задумчиво потыкать в грудь больному фонендоскопом - обязательный ритуал, если этого не делать - не получишь уважения.
Настоящие врачи выпишут рецепт неразборчиво и на латыни - это еще больше поднимет их авторитет в глазах больного. Осторожный и предусмотрительный врач никогда в одиночку не будет принимать ответственных решений; он обязательно подстрахуется консилиумом, или второй подписью.
На дежурствах они не ссат в раковину, панибратски не общаются с медсестрами, не ебут их. Алкоголь на работе даже в микродозах категорически отвергают. Закурить? Боже упаси! Как можно?!
Пакеты с подарками от больных стараются украдкой унести домой, к неблагодарным пациентам относятся подчеркнуто вежливо и равнодушно.
Он всеми правдами и не правдами постарается перевести умирающего больного в реанимацию, даже если исход болезни ясен. Потому как настоящий врач брезгует заполнять протокол смерти человека.

Анестезиологи-реаниматологи и некоторые хирурги из другого теста. На работе они чаще всего в казенных рваных пижамах, потому что рабочий костюм часто пачкается кровью и рвотными массами больных. Фонендоскоп на шее им даром не нужен, потому что тяжелобольной не сможет оценить столь красивый и древний ритуал.
В общении с пациентами коротки и конкретны; у них нет времени подтирать сопли страдальцам. Свою симпатию и антипатию к пациентам не умеют скрывать, зачастую могут одновременно грубить и шутить. Между собой стараются держаться сдержанно, но олигофрена-хирурга запросто при всех пошлют нахуй. Если будут показания.
Матерый анестезиолог-реаниматолог никогда не будет для своих медсестер писать назначения на кривой латыни, ибо он ценит труд своих подчиненных и сам нередко плечом к плечу вынужден стоять и с медсестрой, и с санитаркой.
У анестезилога-реаниматолога всегда уставший вид. Он устал не от своей работы, а от постоянно принимаемых важных для больного решений, зачастую жизненно важных. Это хронический многолетний стресс, регулярно запиваемый алкоголем и табакокурением.
Редким подаркам от больных радуются как дети, обязательно выкладывают на общий стол в реанимации. Потому что не избалованы, так как пациенты редко запоминают их в лицо.
Он привык к смерти, крови, поту, моче, запаху фекалий, оскорблениям и угрозам от алкашей и наркоманов.
Многие мои коллеги одиноки, семьи их разрушены частыми дежурствами и психозами когда они возвращаются домой.
После 7 лет работы в операционных и в палатах реанимации здоровье ремесленника начинает разрушаться. Инвалидизация наступает к годам 50. За тридцать лет я похоронил уже пятеро своих коллег ровесников.
Анестезиологи-реаниматологи любят молодых врачей всех специальностей. Потому что котята опасаются обращаться за советом непосредственно к своему важному боссу в белом халате и с фонендоскопом на шее; который может заподозрить своего подчиненного в некомпетенции. Юные хирурги и терапевты всегда бегут за опытом к нам, мы им без воды и позерства всегда подскажем, поможем и защитим. Потому что универсалы. И не такие поверхностные, как Test в парапланеризме, а довольно глубокие и всегда на острие.

Она действительно меняется. Благодаря новой аппаратуре появилась возможность более широко применять масочную ИВЛ; поэтому не все тяжелые ковидники доходят до инвазивной ИВЛ, некоторые возвращаются к назальной канюле и к дальнейшей жизни.
По сравнению с тем, что было до эпидемии в нашей больнице число аппаратов вентиляции увеличилось в 10 раз.